Наша коллега Ульяна Макеева взяла на себя непростую задачу — встретится с родными погибших 1 января 2023 года наших земляков, выслушать их и рассказать их историю, дабы сохранить светлую память о ребятах, отдавших жизнь, порой даже не выстрелив ни раза.

Для того, чтобы эти истории увидели как можно больше людей, мы публикуем их от имени автора:

«С Иваном Евтюхиным Новокуйбышевск прощался 18 января, в Крещенский сочельник. О судьбе Ивана долго ничего не было известно. Родные точно знали лишь то, что в новогоднюю ночь он был «там». Почти две недели им приходилось утешать себя мыслями, что Ваня чудом спасся.

Иван Евтюхин пошёл на фронт санинструктором медицинской службы. В мирной жизни молодой человек трудился медбратом в инфекционном отделении Новокуйбышевской больницы. Был женат, вместе с супругой Олесей воспитывали двухлетнюю дочку, в апреле должна родиться вторая девочка.

О своём старшем сыне — молодом и самоотверженном — нам рассказали родители Дмитрий и Людмила Евтюхины. Поясним, что у них многодетная семья. Вместе с Ваней было восемь детей. Отец Дмитрий служит настоятелем храма во имя Святой Троицы в Липягах. Наш разговор состоялся у них дома. Сразу переходим на тихий-тихий тон беседы, потому что открываем самое сокровенное. Начинается беседа со слов отца Дмитрия:

— Это наша боль. Может быть, мы через этот разговор тоже обретём облегчение. Наверное, чтобы пережить горе, нам всем нужно осмысление произошедшего. Такие диалоги нужны.

— Думаю, что да. Расскажите, как вы узнали, что Иван будет мобилизован?

Дмитрий Евтюхин: — Он пришёл на рабочее место и там ему сказали, что надо явиться в военкомат, так как оттуда поступил запрос на выделение ребят для медицинской роты. Когда пришёл в военкомат, Ивану сообщили, о том, что он мобилизован. Для нас эта новость была серьёзным испытанием. Было дано несколько дней на подготовку. Мы сделали семейные проводы Ивана, все собрались в доме. Потом сами отвезли его на стадион «Нефтяник», где мобилизованных официально и торжественно провожали в воинскую часть.

Людмила Евтюхина: — Это было 24 сентября. Ваня был в числе первых. Он попросил несколько дней, чтобы уладить дела на работе и с семьёй, а так мог и 21-го числа уже уйти.

Д.Е. — Казалось, что вот забрали и сразу «туда» увезут. Но оказалось, что мобилизованные два месяца находились в воинской части в регионе. Ездили к нему, отвозили необходимые вещи. Им, как медицинской роте, наша больница выделила помощь.

— Какая была позиция у вашей семьи по поводу частичной мобилизации? Надеялись, что не придёт повестка?

Л.E. —Ещё до этого, когда был набор медиков в Снежное, Ваня говорил, что готов ехать, хочет проявить себя. У него же молодая семья, которую надо содержать, и это был, в том числе, способ финансовой стабильности.

Д.Е. — Он хотел, чтобы у них всё было. Пока работал в ковидном госпитале, получал надбавки. Потом этот период закончился, и зарплата стала меньше. Это тяготило, поэтому был план поехать в Снежное. Говорили, что там исключительно гуманитарная работа в больнице.

— Почему ваш сын посвятил себя медицине?

Л.Е. — Когда он был маленьким, то часто болел. Я родила его в 19 лет, возможно, делала много ошибок — слишком опекала и оберегала. В общем, была постоянная борьба за выживание, за поднятие иммунитета. Слава Богу, к школе окреп. Но страх за здоровье у него самого остался. Я ему говорила: «Вань, ты либо свихнёшься, либо станешь хорошим доктором». Был у него интерес, чтобы, если что случится, помощь в любой момент оказать, может даже себе (улыбается). Вот, пошёл в эту сферу и стал медбратом. Потом, что в колледже изучал, то у себя и находил. Так у многих медиков, у них совсем другой менталитет. Собралась целая медицинская рота… она, наверное, вся погибла. Они не воины по сути.

Д.Е. — Его желание было помогать раненым военным, мирным жителям.

Л.Е. — Ваня показывал, как они обучались тут в Самаре: вот накладывают жгуты, делают перевязки на руках, ногах, говорил, сколько у них лекарств разных. Рассказывал, что они планировали лечить не только свой батальон, но и местных жителей. Его сослуживцы готовы были служить людям, помогать. Такие были ребятки. Некоторых он близко знал. Учились вместе. Например, с Владом Шокуровым дружили одно время, потом судьба развела, а вот так на фронте снова встретились и погибли вместе. У них, у медицинской роты, было такое братство, общий дух.

Д.Е. — За время боевого слаживания успели понять, кто какой, на кого можно положиться.

Л.Е. — Для нас это старший сын, и мы пришли к такому возрасту, когда Ваня нас сам стал понимать как родителей, стал для семьи опорой, а для младших детей примером.

— Иван был предан своей профессии?

Д.Е. — Да, столько людей его благодарили, что он во время ковида им помогал. Он весь период пандемии отработал. Когда первая волна была — в числе первых откликнулся, чтобы работать в госпитале в Тольятти, потом у нас открыли — он здесь трудился в инфекционном отделении и так тут и остался, потому что сроднился с коллективом. Брал на себя все дежурства.

Л.Е. — Всё время в первых рядах, ответственный. Если сказали — сделает. Работал со второго курса санитаром в операционной, потом в травматологическом отделении ещё.

Д.Е. — Про отправку в зону СВО он сообщил за два-три дня, приехал к нам утром в день отправки, и мы его отвезли на поезд. Далее потом не было связи, у них на границе забрали телефоны и СИМ-карты.

— Вы долго не могли найти Ивана, после того как узнали, что произошла трагедия?

Д.Е. — Да. До 13 января мы цеплялись за всякую надежду. Каждый день приходили противоречивые новости. То говорили, что все погибли, то, что некоторых медиков отправили на передовую и они спаслись. Нас вызывали в военкомат, искали ребят. Мы даже понять не можем, как жили эти дни. Но когда взяли ДНК на экспертизу — надежда оборвалась.

— Вы заметили, что ваш сын поменялся с момента мобилизации?

Д.Е. — Очень сильно. Мы его увидели совсем с другой стороны. Возмужал. Для нас он перестал быть домашним ребёнком, а стал мужчиной-защитником. Буквально на глазах все трансформации происходили.

Л.Е. — Заметно возмужал. Для меня Ваня — первый сын, которого я особо оберегала, защищала. И тут он так поменялся, точнее он для нас открылся с нового ракурса. Это было и с внешней, и с внутренней стороны, чувствовалось по разговорам, мыслям и конкретным поступкам.

Д.Е. — Ваня в детстве всё время со мной был в храме. Помогал, алтарничал. Я хотел направить его в семинарию, но он решил, что к ней не готов, и выбрал другой путь — в медицину. Мы это приняли. А тут оказалось, не так давно он делился с братом Петром, что всё-таки хочет пойти в семинарию. Это было ещё до призыва, летом. Решил, что вернётся и пойдёт поступать. У него происходила серьёзная внутренняя духовная работа. К, сожалению, мы не успели обсудить это лично.

— Вы чувствуете сейчас поддержку от окружающих?

Д.Е. — Да, нас все поддерживают как могут. Хотя кто знает, как это можно сделать? Мы сами ещё это не поймём, потому что нас качает на этих эмоциональных волнах. Теория — это одно, а когда сам столкнёшься с бедой — совсем другое. Мне приходилось много утешать тех, кто теряет своих близких, но так глубоко не представлял, что это на самом деле. У нас нет сил на ненависть, агрессию. Нам бы свою беду пережить. Мы понимаем, что со всех сторон такие же матери, отцы, жёны и дети.

— Тема специальной военной операции, до того как началась частичная мобилизация, обсуждалась в вашей семье? Вы следили за развитием ситуации?

Д.Е. — Мы наблюдали за всеми политическими событиями. Особенно за тем, что происходит на Украине ещё с 2008 года. Переживали за происходящее на Донбассе. Во всех храмах читалась молитва о мире на украинской земле, поэтому мы принимали в этом непосредственное участие. Хотели, чтобы всё решилось мирным путём, чтобы пришло общее осознание ситуации у всех. У нас пятеро мальчишек, сыновей. Мы стараемся привить им военно-патриотический дух. Я убеждён, что мы должны чтить свою историю, воинов, которые защищают Родину. Для нас это свято и трепетно. Когда совершали поездки, всегда посещали исторические места: Бородинское поле, парк «Патриот», главный храм Вооружённых Сил России и другие. День Победы, парады — это важно для нашей семьи. В пандемию проводили свой парад Победы во дворе дома. Думали, что это было давно и наши предки совершили такие серьёзные подвиги, а нам так хотелось просто жить в мирном времени. Не могли представить, что станем участниками таких событий, как сейчас. Я теперь понимаю, что по-настоящему значит фраза «День Победы со слезами на глазах».

Л.Е. — Украина — это часть нас. Она везде и всюду. Мы не знаем, как их повернули против нас за 30 лет. Страдают Россия и Украина, а потирают руки те, кто всё это задумал. Кому отомстить? Семьям? Нет. Среди нашего окружения ни у кого нет ненависти к этой нации, потому что мы сплетены одной нитью.

Д.Е. — Мы все один народ, даже не братский, а именно один. Просто восстало какое-то мировое зло. Теперь самое трудное, когда его двухлетняя дочка спрашивает: где папа? Не знаешь, что большее горе: потерять сына, мужа, брата или отца.

— Батюшка, а вы уже вышли на службу?

Д.Е. — Конечно. Кто-то, пережив подобное, перестанет есть, спать, пить. У нас есть ещё дети, которые требуют постоянного внимания и заботы. Надо выучить уроки, накормить, одеть, поговорить с ними. Они не дают впасть в депрессию, уныние. В этом сила многодетных семей.

— У вас была возможность оставить Ивана дома и не пускать его на территорию СВО?

Л.Е. — А как? Как было поступить иначе и держать его? Мы бы не смогли так поступить. К нам некоторые приходят и говорят, что надо было прятать, убегать, чуть ли не мы сами убили своего сына. А я отвечаю, что даже на порог дома таких людей не могу пустить с такими мыслями. Ни мы, ни Ваня не стал бы прятаться. Сейчас он наш герой, а кем был бы? От беды не спрячешься, она может встретить за любым углом…

P.S. В доме Евтюхиных в одной из комнат и на чердаке расположился домашний музей. Часть нашего разговора прошла среди экспонатов. Музей посвящён воинам-защитникам. Коллекция начала собираться после того, как Иван Евтюхин вернулся из армии со срочной службы. Первым экспонатом стала его форма, а потом к ней добавились образцы обмундирования советских времён, предметы армейского быта, муляжи вооружения. Многие вещи принесли жители Липягов, которые хранили историю в своих чуланах и сундуках. Пока неизвестно, привезут ли с территории проведения СВО вещи Ивана, но здесь их ждут.ц Судьба сына — теперь часть истории, и она будет отражена в семейном музее. Искренне хочется, чтобы эта коллекция пополнялась только предметами былых времён, но никак не современными. Иван Евтюхин посмертно удостоен ордена Мужества. Вечная память.»